В горизонтальном положении мозг не выше других органов.(Ежи Лец)
Ещё вчера Лепрекон заикнулся о том, что намерен ранним утром воскресенья встать пораньше, дабы меня не будить, собраться и поехать покататься на велосипеде. Оно и понятно, он без своего драгоценного любовника полгода страдал. А тут так вовремя потеплело и даже подсохло. Ну, как подсохло? Лужи и грязь имеют место быть, но Байкал под нашими окнами уже высох, на том спасибо.
Я жил предвкушением этого утра. Подорвался с постели в девятом часу. Отметил, что и Лепрекон и велосипед ещё в квартире и чуть ли не на пинках выдворил их на улицу. Я ждал этого момента со среды! Так как с четверга Лепрекон дома и работает по удалёнке. Ёбанная шиза вокруг коронавируса не обошла стороной и его фирму.
В любом случае мои тренировки накрылись медным тазом, потому что у него, видите ли, болит голова от моих стуков.
Да, небольшой флешбэк. К 14-му февраля я заныл о том, что День всех Влюбленных неоднозначно намекает на мою любовь к музыке, особенно к ритму, особенно к барабанам, особенно к... Ну, в общем, на 14-ое февраля я получил в подарок барабанные палочки, спустя неделю в нашей квартире поселился пэд, а ещё спустя неделю - стойка для малого барабана. На этом пока всё... Деньги у Лепрекона закончились, а я коплю на другую мою страсть, но для начала мне хватило и этой прелести с верхом.
Вручалось оно мне со словами из далёких лихих девяностых "Я это тебе сейчас дарю, но это тебе как бы на День Рождения". Я не возражал.
Моя прелесть
В первый же вечер, когда я заперся на кухне и в упоении приступил к тренировочке, спустя двадцать минут благоверный появился на пороге кухни и отобрал палочки, аргументируя это тем, что у него от моих стуков голова болит. Я пробурчал невразумительно: "Стоило в таком случае делать мне такой подарок!?". Но вслух я это не произнёс, потому как прекрасно понимал, что отобрать могут не только палочки.
Итак, на тренировку мне таким образом выделялись только будние дни до полудня, потому как после полудня мне нужно быть на работе, а там мало кому интересно ждать, пока я отвлекусь от пэда и приступлю к своим непосредственным обязанностям.
И всё шло хорошо, пока не... Пока Лепрекон не начал работать дома. Тренировки по утрам прекратились. Мне даже с изучением немецкого языка стало сложнее разбираться, потому как компьютер он полностью приватизировал.
Единственные дни, которые я мог смело делать тренировочными — это среда, потому как раз в неделю ему всё равно придется ездить на завод, и воскресенье, потому как в этот день я смогу отправлять его в магазин или к родителям.
Сегодня вот с раннего утра он собирался кататься. В половине десятого я в нетерпении закрыл за ним дверь, в упоении включил метроном и... Через пятнадцать минут моего кайфа эта разбитая рожа снова показалась на пороге нашего дома.
Упал. Скользко, видите ли. Шваркнулся подбородком. Удар на шлем пришёлся по касательной.
Нет, я честно поволновался за него. В меру. Даже пообнимал. Даже поцеловал в царапины на щеке и на подбородке. И закинул вымазанные в грязище джинсы в стиралку.
Но грусть-печаль от того, что я не покайфавал вдоволь, осталась. В магазин-то он сегодня не собирался. Он теперь вообще никуда не собирается, с утра наездился.
— А почему ты меня так не моешь, когда я заёбанный с работы прихожу? — справедливо поинтересовался я, когда он отдраивал в ванной колёса, снятые со своего любовника.
— Как будто кто-то против, — огрызнулся он. — Тебе колёса не мешают?
Я справедливо отметил, удаляясь на кухню:
— Я тебе уже говорил, что с семнадцати лет наркотики не принимаю.
— Тебе мои колёса не мешают?
— И тебе не советую.
Блинчики сегодня будут поднимать мне настроение. Потому что опечален я нынче в кашу.
Я жил предвкушением этого утра. Подорвался с постели в девятом часу. Отметил, что и Лепрекон и велосипед ещё в квартире и чуть ли не на пинках выдворил их на улицу. Я ждал этого момента со среды! Так как с четверга Лепрекон дома и работает по удалёнке. Ёбанная шиза вокруг коронавируса не обошла стороной и его фирму.
В любом случае мои тренировки накрылись медным тазом, потому что у него, видите ли, болит голова от моих стуков.
Да, небольшой флешбэк. К 14-му февраля я заныл о том, что День всех Влюбленных неоднозначно намекает на мою любовь к музыке, особенно к ритму, особенно к барабанам, особенно к... Ну, в общем, на 14-ое февраля я получил в подарок барабанные палочки, спустя неделю в нашей квартире поселился пэд, а ещё спустя неделю - стойка для малого барабана. На этом пока всё... Деньги у Лепрекона закончились, а я коплю на другую мою страсть, но для начала мне хватило и этой прелести с верхом.
Вручалось оно мне со словами из далёких лихих девяностых "Я это тебе сейчас дарю, но это тебе как бы на День Рождения". Я не возражал.
Моя прелесть
В первый же вечер, когда я заперся на кухне и в упоении приступил к тренировочке, спустя двадцать минут благоверный появился на пороге кухни и отобрал палочки, аргументируя это тем, что у него от моих стуков голова болит. Я пробурчал невразумительно: "Стоило в таком случае делать мне такой подарок!?". Но вслух я это не произнёс, потому как прекрасно понимал, что отобрать могут не только палочки.
Итак, на тренировку мне таким образом выделялись только будние дни до полудня, потому как после полудня мне нужно быть на работе, а там мало кому интересно ждать, пока я отвлекусь от пэда и приступлю к своим непосредственным обязанностям.
И всё шло хорошо, пока не... Пока Лепрекон не начал работать дома. Тренировки по утрам прекратились. Мне даже с изучением немецкого языка стало сложнее разбираться, потому как компьютер он полностью приватизировал.
Единственные дни, которые я мог смело делать тренировочными — это среда, потому как раз в неделю ему всё равно придется ездить на завод, и воскресенье, потому как в этот день я смогу отправлять его в магазин или к родителям.
Сегодня вот с раннего утра он собирался кататься. В половине десятого я в нетерпении закрыл за ним дверь, в упоении включил метроном и... Через пятнадцать минут моего кайфа эта разбитая рожа снова показалась на пороге нашего дома.
Упал. Скользко, видите ли. Шваркнулся подбородком. Удар на шлем пришёлся по касательной.
Нет, я честно поволновался за него. В меру. Даже пообнимал. Даже поцеловал в царапины на щеке и на подбородке. И закинул вымазанные в грязище джинсы в стиралку.
Но грусть-печаль от того, что я не покайфавал вдоволь, осталась. В магазин-то он сегодня не собирался. Он теперь вообще никуда не собирается, с утра наездился.
— А почему ты меня так не моешь, когда я заёбанный с работы прихожу? — справедливо поинтересовался я, когда он отдраивал в ванной колёса, снятые со своего любовника.
— Как будто кто-то против, — огрызнулся он. — Тебе колёса не мешают?
Я справедливо отметил, удаляясь на кухню:
— Я тебе уже говорил, что с семнадцати лет наркотики не принимаю.
— Тебе мои колёса не мешают?
— И тебе не советую.
Блинчики сегодня будут поднимать мне настроение. Потому что опечален я нынче в кашу.