Мне казалось, что эта тема выйдет самой сложной. Просто далек я от японского менталитета и поэтому практически не интересовался их классическими хоррорами. Ужастики я у них и почитать, и посмотреть люблю, но вот именно в историю азиатского ужаса я не вникал. Не интересовался кто у них там в древности бабаил. Были какие-то интересные рассказы, которым я уделял внимание, но опять же, сильно я из не запоминал. Поэтому, первой и единственной сложностью для меня оказался выбор фильма. На запрос "Ёкай", гугл выдает фильмы с демонами, причем зачастую европейскими. Я знаю, что поисковик из меня хреновый, поэтому после долгих поисков я набрел на фильмец Дом (Hausu), 1977 года выпуска, авторства Нобухико Обаяси. Не знаю, можно ли его считать ужастиком о Ёкаях, но это определенно очень хороший фильм, особенно для того времени, особенно для Японии. Так что фильм у меня вошел в копилочку.
С рисунком я на удивление тоже быстро справился. Даже очень хорошо получилось, на мой взгляд. Но показывать все равно пока не буду, я вредный
И рассказ я тоже осилил достаточно быстро, но отложил на "дозреть" и сегодня поправил в некоторых текстовых заплаточках, так что на Ваш суд =)
НяняНяня
Когда Харуки устраивалась на подработку няней, она была твердо уверена, что создана для нее. Она не хотела уподобляться безалаберным девицам, которые оставляли ребенка громить дом, а сами занимались собственными делами. Девушка любила детей и с легкостью представляла себе, как она будет играть с девочкой, как будет учить ее нехитрым премудростям, как будет развивать в ней творческую жилку. Харуки была полна энтузиазма и энергии.
Но Садако практически не выходила из комнаты. Односложные ответы: «да», «нет» - были самым щедрым подарком для няни. Девочка жила в своем, понятном только ей мире, и каждую минуту рисовала. В комнате, в столовой, на веранде. Садако не расставалась с альбомом ни на минуту и посвящала ему все свободное время. А времени у дошколят, как известно, предостаточно.
Харуки предупредили о том, что Садако весьма талантливый, но сложный и совершенно необщительный ребенок. Тем не менее, она верила, что сможет найти точки соприкосновения и наладить контакт с девочкой. Она считала это посланным ей испытанием. Если она справиться, как няня, она действительно рождена для этой работы. Но все было без толку.
Попытки увлечь Садако чем-то еще, кроме рисования, успехом не увенчались. Разговаривать с няней девочка наотрез отказывалась и игнорировала любые вопросы. Как будто с головой погружалась в свои рисунки.
Несколько раз Харуки порывалась посмотреть, что с таким увлечением рисует ее подопечная. Но каждый раз ситуация выходила из-под контроля и грозила завершиться скандалом. Каждую просьбу дать посмотреть альбом с рисунками Садако воспринимала в штыки и начинала отчаянно визжать. Спустя несколько дней безрезультатных попыток подружиться с девочкой, юная няня в бессилии опустила руки. Она стала монотонно выполнять вверенные ей обязанности: кормить, купать, укладывать спать, дожидаться прихода родителей ребенка и, получив расчёт, уходить домой.
Конечно, Харуки гораздо сильнее корила себя в том, что не может наладить контакт с ребенком, чем воспитание или колючий характер Садако. Ей искренне хотелось продолжать работу с детьми после окончания школы. Пойти на педагогический факультет, получить должное образование, устроится воспитателем в какой-нибудь детский садик или учителем в начальную школу. А по итогу она не могла найти общий язык с одной единственной девочкой.
При тесном общении с Садако, даже если это общение сводилось на «нет», по части бесед и игр, Харуки понимала, что завладеть вниманием девочки можно лишь через ее рисунки. Но для того, чтобы поговорить о том, что девочка рисует, нужно сначала увидеть эти рисунки. А такая возможность не предоставлялась. Даже когда она ложилась спать, она всегда клала альбом под подушку.
Но госпожа Случайность играет странные злые шутки, и однажды Харуки искала Садако по дому и увидела этот альбом лежащим на столе в тот самый момент, когда девочки рядом не было. Девушка чувствовала себя крайне неловко, словно она хочет прочесть чужой дневник, но искушение было слишком велико, и няня открыла альбом на самой первой странице.
Перед ее глазами предстал уродливый монстр, с щупальцами, торчащими из пасти, усеянной множеством огромных зубов. Длинные, как у паука лапы, покрытые хитином, завершались когтеобразными крючками. А восемь глаз, расположенных на его макушке, недобро смотрели с рисунка прямо на Харуки, словно уже готовились съесть.
Девушка нервно сглотнула и перевернула страницу. Теперь перед ней было несколько уродливых монстров, по виду немного меньше предыдущего, но обладающие перепончатыми кожистыми крыльями, лапами со стальными когтями и длинными хоботами, через которые, Харуки была уверена на все сто процентов, они пили человеческую кровь.
Так страница за страницей, ей открывались все новые и новые твари, которым она не могла подобрать названий. Не похожие ни на что в этом мире, они поражали своей ужасной уродливостью и ненавистью, царившей в их голодных взглядах.
- Сколько Вы посмотрели? – вывел Харуки из транса детский голос. Впервые Садако, появившаяся в дверях обратилась непосредственно к няне и именно с отвлеченным от общих тем вопросом.
- Несколько, - неуверенно ответила няня. – Пять или шесть… Ты красиво рисуешь, Садако, но… тебе не кажется, что они страшные.
- Хорошо, что немного, а то они бы не наелись, - ни к кому не обращаясь, ответила девочка, и немного помолчав, добавила. – Это ёкаи. Они живут в альбоме и часто хотят есть. Но съесть он могут только тех, кто открывает альбом. И если бы Вы посмотрели всех ёкаев, им бы пришлось делить вас по кусочкам. Всем бы хватило попробовать, но никто бы не наелся.
Харуки растерянно посмотрела на Садако, не понимая. К чему клонит этот ребенок с неуемной детской фантазией. Неужели пытается ее напугать?
- Садако, о чем ты? – улыбаясь, спросила Харуки у ребенка и тут же выронила альбом, который нагрелся у нее в руке до обжигающего состояния.
- Пора есть, - снова ни к кому не обращаясь, ответила Садако и села на пол напротив няни, с интересом наблюдая за происходящим.
- Садако, все хорошо? – переспросила Харуки, и осеклась. Перед ее глазами предстал раскрытый альбом, как раз на тех страницах, где она рассматривала монстров. Теперь там были абсолютно чистые листы.
Почувствовав на себе чей-то пристальный взгляд, и не один, Харуки медленно оглянулась. Перед ней стояли все монстры, которых она успела рассмотреть в альбоме. И они, судя по всему, действительно были очень голодны.