День 3. Ботинки

Тема «Ботинки» реально поставит в тупик кого угодно. Потому что триллеров с убийцами в ботинках вроде и пруд пруди. Но если не знаешь названия, это мало чем поможет.
А ужастики именно про ботинки скорее всего занесены в Красную книгу.
После длительных поисков на Кинопоиске, у меня в извилинах зашевелилась мысль о том, что в фильме «Скауты против зомби» ботинок должно быть достаточно, по крайней мере скаутовских.
Хороший качественный хоррор-треш – залог хорошего настроения. Он не напрягает мозги, дает вволю посмеяться в силу понимания чёрного юмора и позволяет не отплёвываться от штампов, коих окажется тьма.
Чаще всего критиканы обвиняют треш именно в том, что это треш, а они ожидали хоррора. По мне так это возмущаться тому, что мы увидели в меню ролтон, заказали ролтон и нам принесли ролтон, хотя мы ожидали, что принесут пасту Болоньезе.
В фильме «Скауты против зомби» по сюжетке всё достаточно просто, ненадуманно, нелогично (что вполне естественно) и есть моменты, где можно от души посмеяться. Вообще треш по зомби-апокалипсису, на мой взгляд легче всего снимать по части высмеивания штампов.
В свое время этих киноэпопей наплодилось столько, что зрителям не осталось ничего другого, как принять сторону смеха и уходить в отрыв от рассуждений на тему: «что бы делал я»?
Поэтому «Скауты» - фильмец весьма и весьма вторичный. Хотя не бесящий. В нем есть неплохая завязка и вполне себе забавные персы. Но смотрится он на один раз посмотреть, поржать и забыть. В то время как «Танец мертвецов» из той же оперы (ещё известный как «Адская вечеринка») хочется пересматривать и пересматривать.

Кат с рассказом по теме, как всегда смотрим ниже.

Boots

Ботинки

Элис всегда боялась этих старых огромных чёрных ботинок.
Всё время, сколько она себя помнила, а в шесть лет уже многое запоминается, они стояли в сарае напротив дверей. Аккурат под грязной синей занавеской. И девочке всегда казалось, что за занавеской кто-то прячется. Кто-то очень большой и страшный. Кто-то нехороший, недобрый. Потому что хороший никогда не станет носить такие ботинки.
Еще страшнее они становились ночью. Когда очертания занавески скрадывались в темноте и этот страшный приобретал ещё более причудливые, неестественные черты. И неизвестно, что казалось страшнее: увидеть его или никогда не видеть его, но знать, что он рядом.
Будучи совсем маленькой, Элис старалась не забегать в сарай. Только если со взрослыми. Со взрослыми ботинки не пугали. Но годы шли и девочку всё чаще просили выполнять нехитрые поручение в режиме «подай-принеси». И всё чаще «принеси» относилось именно к сараю.
Чем больше Элис боялась идти туда одна, тем чаще её туда отправляли.
Вот и сейчас отец сказал принести маленькую тяпку. Элис прекрасно помнила, где лежит тяпка. И до ботинок далеко. Но вдруг оно прыгнет? А Элис не успеет убежать.
– Я боюсь, – призналась девочка, опустив голову, когда отец трижды повторил просьбу.
– Чего? – удивился папа.
– Там… Кто-то, – пролепетала Элис, теребя поясок ситцевого платья.
Отцу понадобилось немало времени, чтобы выяснить, что именно пугает девочку.
– Элис, это всего лишь ботинки, – ответил, наконец, мужчина, едва выслушал страхи дочери.
Девочка кивнула, но с места не сдвинулась.
– Идём! – уверенно добавил тот. – Сейчас мы отдёрнем занавеску, переставим ботинки, и ты сама увидишь, что боятся тут нечего.
Элис неуверенно засеменила за отцом. Взрослые ничего не боятся. Скорее бы стать взрослой.
В сарае, как и всегда, царил полумрак. Занавеска казалась плотнее и больше. А ботинки выглядели ещё зловеще. Элис поёжилась и неуверенно посмотрела на отца.
– Видишь, просто ботинки, – сказал он и отдернул занавеску в сторону.
Оно было выше, чем маленькая Элис могла себе представить. Выше, длиннее, худее. С кривыми когтями и редкой шерстью. Оно было серым. Оно казалось серым в полумраке сарая. Оно было не стремительным. Но оно с лёгкостью наклонилось и клацнув зубами откусило голову оцепеневшему отцу. А потом горящими в темноте, как у кошки глазами, посмотрело на Элис.

@темы: флешмоб, творчество, приятности, Проза, ржака, маленькие чудеса, октябрьское, Семейный киносеанс, Мне панк, я можно!

---

День 2. Обнаруживать

И раз на раз, как говориться, не приходится. Второй день выдал тему «Обнаруживать», так что мне пришлось перерывать архивы кинолент про призраков. Лично мне кажется, что именно какой-нибудь дом с привидениями смог бы раскрыть эту тему достаточно точно. Главное – не просчитаться с фильмом.
Я, к сожалению, просчитался.
«Призрак на кладбище» 2017 года по описанию и трейлеру смотрелся вполне себе многообещающим второсортным блюдом. И даже начало порадовало, за исключением работы оператора. Оператор не радовал весь фильм и мне искренне хочется вырвать ему руки, с корнем. Всё равно они у него из жопы растут и делают зрителям больно.
Впрочем, потом больно делали и сценарист, и режиссер, и актеры, и ёбанный продюсер, который в эту хуйню деньги вложил. Слишком много нагромождений в сюжетной линии не только не позволяют в ней разобраться, но и вынуждают максимально тупеть. Потому что, когда в фильме ищешь логику, и не находишь, это одно. А когда логику даже не ищешь, а её отсутствие находит тебя само, начинаешь осознавать, что тупеешь.
Я не могу понять. До сих пор не могу понять. Если главная героиня, свинтила из школы, чтобы её где-то лечили от шизы, возвращается через девять месяцев и при этом считается девственницей, откуда у неё ребенок? Мне плевать – от кого: от её школьного ёбаря, от папы или старшего брата, которые по итогу даже роднёй ей не приходятся. Мне важно знать – откуда, если она девственница. Вариант того, что ребёнок мамин, тоже не подходит. Маму кокнули много лет назад. Не то, чтобы я хорошо шарю за медицину, но мёртвое тело не способно дать жизнь, даже если очень хочется. Какой в принципе смысл показывать нам этого ребёнка, если он вообще не задействован в сюжете? Это не артефакт, не жертвенный агнец, не Антихрист. Зачем он в кадре?
И таких вот маразмов – на всю киноленту.

Мы в Кривом Рогу этот фильм поняли так: кто-то из банды убил Монику Витти ещё до начала фильма. За то, что она отказалась родить ребёнка, с помощью которого бандиты намеревались ограбить банк, пока директор банка Виторио кормил грудью свою секретаршу.

Минутка откровений: больше я к этому бреду не вернусь никогда и вам тратить не него время не советую.
Рассказ по тематике чуть ниже.

Discover

Обнаруживать

Я зашёл к Кэрол ненадолго. Я даже не думал, что увижу её младшую сестру. Девочку лет пяти. Рыжую, как медь, светлоглазую и сплошь усеянную конопушками. Такие пигалицы в принципе не забываются. А она ещё и смотрела на меня с каким-то щенячьим восторгом и настойчиво просила поиграть с ней.
– Это Саманта, – представила мне её Кэрол.
Я только и успел кивнуть в ответ, как Саманта вовсю закрутилась вокруг меня юлой.
– В плятки! В плятки! – с восторгом пищала она
Я бросил беглый взгляд на Кэрол и сдался. Ради того, чтобы произвести впечатление на свою новую девушку, можно дать слабину и поиграть с мелюзгой хоть в «плятки», хоть в «жмулки».
– Я сварю кофе, – предложила Кэрол.
Я не стал отказываться. Как только кофе будет готов, мне не придётся дальше возиться с Самантой, а полностью посвятить время старшей сестре.
– Давай ты будешь искать, – сказал я Саманте, соображая, что такая мелкая козявка в собственном доме спрячется куда угодно. Сподручнее попытаться самому. Это и времени меньше займёт.
Довольная Саманта кивнула и зажмурила глаза, вдобавок крепко прикрыв ладонями. Словно без зажмуривания они не закрывались. Кэрол вышла за дверь, видимо, на кухню. Я прошёл мимо Саманты и двинулся вглубь дома. Я не сомневался в том, что пигалица меня найдёт. Но можно пойти в место, которое просто будет пугающим конкретно для детей. Подвал, например. Или чердак.
Под моей рукой скрипнула дверь.
Чулан? Тоже неплохо.
Я потянул дверь на себя и шагнул внутрь. Темнотища. Хотя, возможно глаза еще не отвыкли от света. Под рукой ощущалась какая-то прохлада, но она была достаточно плотной, как туман. Из любопытства я потянулся вперёд. Под ногами оказался порожек. Один шаг и я прошёл через прохладу, как через стену дождя или водопада. Просто в одно мгновение меня окатило холодом и всё. Но теперь было ещё темнее, чем раньше. Я оглянулся назад. Мой взгляд упёрся в стекло. Странно. Меня и выход из чулана разделяло стекло. Разве я мог пройти через него насквозь?
Я протянул руку. Ладонь наткнулась на стеклянную стену. Ещё минуту назад её не было. Откуда она взялась?
Наощупь, раз за разом я везде натыкался на треклятое стекло и раму. Такое ощущение, что это рама от зеркала. Так и есть. Я в зеркале! Я, мать его, в зеркале! Как из него выбраться?
Мой взгляд опустился ниже. Аккурат передо мной, за стеклом, стояла рыжая пигалица и улыбалась.
«Нафла!» - прочитал я по губам.
– Молодец, теперь мне надо выйти, – сказал я, но даже своего голоса не услышал.
В руке мелкой блеснул молоток.
– Саманта, нет! – я стукнул кулаками по стеклу. Оно не поддавалось. – Если ты разобьешь, я не выйду!
Девочка всё с той же улыбкой замахнулась молотком. Звон стекла я слышал уже чётко. Но выхода впереди не было. Только та же непроглядная бездна, что и позади меня.

@темы: Цитаты, флешмоб, Проза, все чудесатее и чудесатее, маленькие чудеса, октябрьское, Семейный киносеанс, Мне панк, я можно!, как живете, штат Айова

---

День 1. Рюкзак

Попытка вывести этот пост вчера не увенчалась успехом. Дайри меня послал и завис мёртвым грузом на хрен знает сколько. Впрочем, сейчас, когда он снова готов сотрудничать, я снова предпринимаю попытку выложить пост с первым "октябрьским"
Как всегда, помимо рисунка и рассказа на Инктобер, я ещё просматриваю фильм по теме (хотя бы возможно по теме) и выражаю мнение о нём. Я не могу считать свой краткий отчет по фильму рецензией, я не кинокритик и слава Богам Иным. Так что гордо наречём это моим личным мнением и...

выпьем за здоровье моего крестника!

Как оказалось, найти ужастик конкретно про рюкзак крайне непросто. Лично у меня не получилось. Поэтому пришлось искать ужастик про проход в лес. Там рюкзаки точно должны быть. И вот...

Несколько лет назад мне довелось начать смотреть фильм "Ритуал" 2017 года. Не помню, что именно пошло не так, потому что мне этот фильм очень даже зашёл, но по какой-то причине, я не смог его смотреть уже после завязки. Пришлось отложить, благо не навсегда.

Что тут можно сказать? По части атмосферности, это очень хорошая экранизация. Красоты лесов, холмов, туманов настолько проникаются правильными саундтреками, что в удовольствие погружаешься чуть более, чем полностью.
Весьма красивая хтонь, между прочим. Красиво размазывает по деревьям культистов и туристов. Не так художественно красиво, как сняли бы французы, но всё равно красиво.
У большинства в комментах идёт возмущение, что сильно затянуты диалоги и актерской игры нет от слова "совсем".
Ну, лично мне с верхом хватает атмосферы и сюжетной линии. Тот самый редкий ужастик без скримеров. Где саспенс в меру и дозированный. Актёры действительно не выкладываются на 10 баллов, но характеры выдерживают.
Так что это вполне приятственное погружение в экранизацию, которая напоминает нам во всех красках, как велик и безжалостен этот мир с его непроходимыми тропами и запрятанными уголками. Как он прекрасен в своей жестокости. И как мал и ничтожен человек по сравнению с этим миром.
Указано, что фильм снят по мотивам произведения Адама Невилла, в котором подробно прописана эмоциональная составляющая героев, совершенно не раскрытая в фильме. И честно признаюсь, уже тянет почитать.

Backpack

Рюкзак

Не стоило сходить с тропы. Я понимал это с самого начала, но не мог побороть зов природы. Если уж приспичило, то можно, тут недалеко же. Всего-то на пару метров. Всего-то за куст.
Группа двигалась не так быстро, умеренно, я бы догнал их моментально. И я слышал их голоса. В общем потоке различить слова было невозможно, но по гомону, я прекрасно понимал, что они не могли уйти далеко. Куда далеко-то за какую-то минуту? Тут и идти-то особо некуда. Тропа одна. И они что-то болтают и болтают впереди.
Я справил нужду, застегнул ширинку и поспешил вперед. Просто перешел с обычного шага на быстрый. Не думаю, что я сильно от них отстал. Вот буквально за этим поворотом... А, нет. За следующим.
Голоса продолжали звучать где-то впереди. Близко, совсем близко. Словно вот за этим поворотом. Но и во второй раз я просчитался. Никого. Только впереди раздаются звуки, словно манят. Ни крики, ни вопли. Просто какие-то дружественные беседы ни о чем.
Тогда я перешел с быстрого шага на легкий бег. Не то, чтобы я боялся отстать. Они были совсем недалеко. Отстать невозможно. Но вдруг сейчас затеют перекличку? Или кто-то просто обнаружит, что меня нет, и разведет панику?
Следующий поворот. Голоса как будто не приблизились, но и не отдалились.
– Эй! – позвал я, переходя на более быстрый бег.
Гомон продолжился. Меня словно не слышали. Может слишком тихо крикнул? Лес скрадывает звуки... Но в таком случае, почему до сих пор не догнал?
Я вылетел за следующий поворот и чуть не споткнулся о туристический рюкзак. Оставил кто-то из группы? Тоже в кусты отошел? Ну, по крайней мере я не один такой «одаренный»
– Эй! Добро чьё? – позвал я уже громче.
Гомон не стих. Словно группа была прямо тут, за следующим поворотом. Как бы я не ускорял шаг, голоса ни разу не приближались. Но теперь, пока я стоял на месте, я понял, что они и не отдаляются. Они всегда находятся от меня на одном и том же расстоянии. Как будто заманивают...
Я обошёл рюкзак и внимательно посмотрел на поверхность. Что-то было странное. Что-то несущественное...
Цвет! Темные пятна вокруг молнии. Они отличались от цвета ткани. Словно в этих местах рюкзак был мокрым.
Я присел на колени рядом с рюкзаком и аккуратно потянул за собачку. Молния поддалась неохотно и с характерным звуком тяжело раскрылась. Из рюкзака на меня смотрели остекленелые глаза. Голова. Отрубленная голова.
Этот парень был участником группы. Кажется, он представился Крисом. Фамилию я не запомнил.
– Что за?.. – только и успел произнести я, как понял, что теперь мои слова звучат в абсолютной тишине.

@темы: Цитаты, флешмоб, творчество, Проза, все чудесатее и чудесатее, маленькие чудеса, октябрьское, Семейный киносеанс, в режиссёры я б пошёл, пусть меня научат, Мне панк, я можно!

---

День 1 (пропущенный). Сон/мечта

В октябрьском я всегда беру стандартный "инктобер" и выполняю его в трех частях.

1. Смотрю ужастик с этой тематикой
2. Пишу рассказ с этой тематикой
3. Рисую арт по этой тематике

Что-то успевается, что-то нет. Больше, конечно, нет, чем да. Потому что в какой-то момент наступает этап "я — ленивая жопа", и приходится самокритикой выкапывать себя из уютного кокона ничегонеделания. Всегда безрезультатно. Но начало октябрьского я стараюсь выполнить, пока хватает сил. Вот и теперь выполняю. Чутка с опозданием, сами знаем почему. но выполняю!

Начнём, пожалуй с фильма. Я взял ужастик 2018 года "Мара. Пожиратель снов". Достаточно клишированный. С атмосферной подачей и логичным развитием сюжетной линии.
В отзывах нудят, что клише — это скучно. Так вот, зажрались вы, господа хорошие!
Я не буду спорить с тем, что иногда клише делают фильм безвкусным и пресным. Потому что ты прекрасно знаешь дальнейшее развитие сюжета и эту ветку не вывозят даже актеры и композитор. Иногда клише бывает, как приправа. Главное — не переборщить. Но в целом вкус фильма от него не меняется. А иногда клише создаёт совершенно не похожий не на что уникальный продукт, как "Хижина в лесу", например.
Так вот, "Мара. Пожиратель снов" — второй вариант с приправой. Она не так посредственна, как можно подумать. Неплохо так развивает отношения ГГ с атмосферностью ужаса. И не портит клишированием общего впечатления.
Даже добавляет ностальгии по тем временам, когда деревья были большими, трава зеленой, а фильмы вывозились не бесконечной компьютерной графикой. Да-да! После "Мары" возникает дикое желание пересмотреть того самого старого "Бугимена". Он куда как более интересен и шедеврален, но для того, чтобы о нём вспомнить в потоке жизни, нужен толчок. И "Мара" будет этим самым толчком.
Так что смотрим, не паримся! Лично я не жалею потраченного времени. Фильмец разовый, но не разочаровывает, по крайней мере, меня.

А теперь рассказец до кучи. Не так, чтобы идеально, но для первого раза, думаю, сойдёт. Впереди куча дней октябрьского, распишусь ещё!

Dream

Сон

Сам не знаю, что меня тогда в ней так зацепило. Бывает так, что девушка нравится, но ты не можешь даже самому себе объяснить почему. Тогда она показалась мне безумно хорошенькой. Миниатюрная фигурка, точёный профиль, длинные каштановые волосы, собранные в высокий хвост и обворожительные пухлые губки. Она сидела за стойкой в гордом одиночестве уже с добрых полчаса и с отсутствующим видом постукивала соломинкой в пустом бокале.
«Была не была!» – подумал я в ту минуту и занял соседний стул.
– Хочешь чего-нибудь? – завёл я разговор без особой надежды на развитие. Большой популярностью я у девушек не пользовался и оставалось уповать на то, что она уже успела перебрать с выпивкой, чтобы среагировать на флирт.
Она подняла на меня усталый взгляд и впалые карие глаза с огромными кругами под веками создали странный контраст с её внешностью. Ни дать, ни взять настоящая ведьма! От такого взгляда даже мороз пробирает.
– Выспаться, – отстраненно произнесла она.
– Ну, это не так уж сложно, как кажется, – я блеснул самой лучшей своей улыбкой «на все сто» и попробовал подкатить.
– Например можно расслабиться, получить удовольствие, а после здоровый, крепкий сон сам к тебе придёт.
– Предлагаешь помощь? – кажется в её голосе прозвучала заинтересованность. На мгновение я замер, ища подвох. Так не бывает. Слишком хорошенькая и запала на меня? Может замужем, хочет отомстить мужу? Хотя, какая к чёрту разница если на одну ночь?
– Двинем ко мне – убедишься, – ответил я.
Она покачала головой:
– У меня будет комфортнее. По крайней мере, мне. А тебе ни всё ли равно, где расслабляться?
В этот момент мне было абсолютно всё равно, где, главное – с кем. Если с ней, хоть в заблеванном притоне, хоть в вонючем бомжатнике, хоть в сортире этого задрипанного клуба, где мне удалось её подцепить.
– Ты идёшь? – вывела она меня из раздумий. Она уже слезла со стула и прихватив сумочку, медленно направлялась к выходу. Даже не обернулась, бросила через плечо. Она была абсолютно уверена в том, что я пойду за ней. И я пошёл.

Она жила сравнительно недалеко. И такси не понадобилось. Я даже не успел заскучать, пока пытался выдавить из неё хоть слово за время непредумышленной прогулки. О себе она почти ничего не рассказывала. Единственное, что я выяснил, это её имя – Милена. Тоже такое лёгкое, воздушное. Прямо ей под стать.
А вот дом, возле которого мы остановились ей совершенно не подходил. Кирпичные стены с наглухо закрытыми окнами, стальные прутья забора толщиной в два пальца каждый, и такой затхлый запах тухлятины. Мусоровоз, видимо, сюда заезжал редко.
Я снова себя успокоил: какая разница, если на одну ночь. Хотя под ложечкой неприятно засосало. От этого дома, как и от её взгляда, становилось не по себе.
Тяжёлая дверь с гулким грохотом захлопнулась за нами, и я наощупь двинулся вслед за ней, ориентируясь на её шаги. В подъезде было темно. То есть, свет был, лампочки тут никто не повыбивал. Но свет был настолько тусклый, что после ярких уличных фонарей я практически ничего здесь не видел.
– Входи, – впереди появился прямоугольник яркого света. Она открыла дверь. Правда тут уже от яркости я ничего, кроме этого самого света не видел. Но послушно ступил за порог и услышал, как за моей спиной со скрежетом поворачивается ключ.
Какое-то время глаза привыкали к новому освещению. Наконец, я оставил коридор и двинулся по направлению к первому попавшемуся проёму. Чёрт его знает, там спальня или нет, но не трахаться же нам на пороге.
Теперь, когда глаза уже что-то более-менее различали, я успел разглядеть очертания скудной мебели. Пустая вешалка. Небольшой пуфик рядом. Или это табурет? Впереди виднеется стол. Скорее обеденный и стул, и…
Я обомлел перед тем, что вынырнуло из ниоткуда и предстало передо мной прямо в дверном проёме. Для этого создания и названия-то толком не существовало. Выше меня на три головы. Гротескно-удлинённое, нескладное, угловатое. Оно казалось чёрным и с совершенно голой кожей, без единого волоска. Оно не походило ни на человека, ни на животное. Оно походило на создание из ночных кошмаров.
– Не переживай, – раздался за моей спиной её голос. Но теперь он был не отрешённым и равнодушным, а уверенным и твёрдым. И от этого голоса, как и от её взгляда, мороз пробирал по коже. – Больно будет недолго. Он почти сразу сворачивает шею.
Мне показалось, что она приблизилась почти вплотную, и теперь стояла прямо у меня за спиной. И тот вкрадчивый шёпот, звучал почти над ухом:
– Я же сказала, что хочу выспаться. Я высыпаюсь, пока оно ест. Пока оно будет есть тебя, я в безопасности.
Крик застрял в горле. Мне оставалось только наблюдать, как это создание открывает огромную пасть, полную зубов, размером в палец и на пол капает его вязкая слюна.

@темы: флешмоб, арт, творчество, приятности, Проза, все чудесатее и чудесатее, уголь, октябрьское, Мне панк, я можно!

---

Чуждый мир

Эта трилогия писалась больше года назад. Для одного конкурса. Я в этом конкурсе даже занял первое место, что ощутимо так почесывает моё ЧСВ. Так ощутимо, что я гордо поднял голову, и не стал спрашивать организаторов о том, как получить заслуженный приз.

Можно подумать, я мог не победить. Увольте.

Определённо, такие победы дурно на меня влияют, проявляются мои самые мерзопакостные качества.

Тем не менее работы удались, очень даже. И в связи с тем, что первая из них приняла участие в марафоне и получила потрясающую иллюстрацию, я выкладываю полный цикл на дайри (просто на фикбуке только фанфики кидаю, из принципа).

Увидеть звёзды

Увидеть звёзды

Ни звука, ни шелеста, ни шороха. Тишина давно обратилась в живое существо и правила в этом потерянном и забытом Богом месте. А если её кто-то нарушал, то осторожно, с опаской и благоговейным преклонением. Здесь предпочитали молчать. И шаги каждого были столь же беззвучны, сколь медленны. А тонкие нескладные пальцы подобно змеям скользили по безмолвному камню. Потому как не одной Тишиной были заполнены эти подземные гроты, каменные коридоры и тесные пещеры. Темнота считалась здесь ещё одним великим Божеством.

В этом мраке все привыкли доверять лишь собственной памяти, да прикосновениям. Но если память не подводила никого и никогда, то однажды мог подвести камень, сдвинувшийся хотя бы на толщину волоса. Камень жил, дышал и мог двигаться. Очень медленно, но смертельно, если не успеть заметить его движения.

Лу́чи, едва дыша, бесшумно ступала вдоль стен по каменному коридору. Вскоре она дошла до нужного поворота и нырнула в низкую пещеру. Её пальцы скользнули по каменным выступам и, спустившись по стене вниз, осторожно ощупали лицо, которое, казалось, состояло из одних морщин. Отыскав наощупь сухие губы, Лучи осторожно поднесла к ним глиняный черепок, наполненный водой. Старческий рот сначала не раскрывался, а потом раздался хриплый кашель. Резкий, неприятный, так дерзко разорвавший Тишину, что всё вокруг замерло в ожидании праведного гнева. Но гнева не было. Тишина приняла эту дерзость и отпустила от себя.

Лучи села на пол, скрестив ноги, нашла морщинистую руку и осторожно сжала в своей ладони.

– Расскажи про звёзды, – прошелестела она.

Ответа не последовало. Но Лучи не стала повторять. Она боялась нарушать Тишину лишними звуками. Она знала, что вопрос не останется без ответа, нужно лишь подождать. Иногда приходилось ждать так долго, что она могла задремать в ожидании, а то и заснуть. Но как только звучал ответ, она вся обращалась в слух и как завороженная слушала истории, которые и без того знала наизусть.

– Звёзды, – произнес, наконец, тихий скрипящий старческий голос. – Звёзды прекрасны. Они подобны светлячкам, блуждающим огонькам, драгоценным камням. Они усыпают небо и сияют. Нежно так сияют. И освещают небо. Чем темнее вокруг, тем ярче сияют звёзды...

Лучи знала, что Све никогда не видела звёзд. Она лишь повторяла сказку, которую помнила на протяжении своей жизни. Никто не видел звёзд уже много поколений подряд. Никто не видел неба, светлячков, блуждающих огней и драгоценных камней. И сколько времени прошло с тех пор, как первое поколение спустилось под землю, никто не помнил.

Да и само время, тут текло иначе. И счёт ему не вели. Све, как и Лучи принадлежала к поколению, рожденному под землей. В живых тех, кто был наверху, уже не осталось.

Лучи встрепенулась. Убаюканная скрипучим голосом, она задремала. Но теперь что-то изменилось. Чуть сжав морщинистую ладонь, она почувствовала, как из тела Све уходило тепло. Лучи склонилась над лицом, ощупывая, изучая, прислушиваясь. Дыхания не было. Тишина все же наказала Све за дерзкий кашель и забрала к себе навсегда.

Закон гласил, что каждый с момента своей смерти переставал принадлежать себе. Теперь Све принадлежала всем и должна была накормить всех. Её память чтили в общем пире и благодарили Тишину и Темноту за столь щедрое подношение. И это было куда лучше, чем многочисленные крысы, забредающие под землю, полчища летучих мышей, мирно спящих под сводчатыми потолками и жуки с червями.

Лучи поудобнее перехватила Све за лодыжки и потащила в сторону Большого Грота. Новый звук привлекал остальных. Все знали это шуршание, с которым тащат мёртвое тело. Тень за тенью, силуэт за силуэтом, в молчании племя сопровождало Лучи до самого Грота. В этом мире не было места соболезнованиям и состраданиям. Здесь жили по другим законам. Большой Грот был общей кормушкой и отхожим местом. Его не нужно было искать наощупь, достаточно лишь запаха.

Вскоре поле того, как Лучи притащила сюда тело Све, Большой Грот заполнился звуками чавканья. Все ели в молчании, без ссор и драк за лучший кусок. Тело мёртвого соплеменника следовало есть с почтением и уважением, потому как в отведённый срок каждый из племени окажется на этом месте.

Лучи покинула Большой Грот, лишь выпив немного крови с ладони Све. Оставаться и есть не хотелось. Жалости она не испытывала. Она родилась в этом мире и принимала его законы. Единственное, что сейчас расстраивало, так это навсегда исчезнувшая вместе со Све сказка о звёздах.

А если их увидеть?

Лучи в раздумье остановилась. Её и прежде посещала такая мысль, но она знала, что не должна покидать Све, пока та не умрёт. Иначе мёртвое тело не будет найдено, не накормит остальных, не выполнит свой посмертный долг. Разве можно было таким позором покрыть память о Све?

Теперь Лучи ничего не держало здесь. Выходить наверх не возбранялось. Ближе к поверхности всегда было больше еды. А если под землю забредали животные, значит, можно было выйти наружу. Другое дело, что с поверхности под землю никто не возвращался. Хотя охотники рассказывали, как подняться наверх. Среди каменных лабиринтов, поворотов и тупиков была пещера с высоким потолком, по одной из стен которой стекала вода. И весь этот потолок был испещрён трещинами и узкими лазами. Нужно было только выбрать один проход из этого множества. И Лучи выбрала. Наугад, поближе к воде, не строго вертикальное и не самое узкое отверстие. Влезала в него Лучи без труда.

Подъём был крутым. Чем уже становился проход, чем чаще Лучи задумывалась о возвращении. Ведь окажись она в тупике, могла и не выбраться. Но узкие проходы сменялись широкими, и путь продолжался. Случайно забредавшие сюда крысы находились почти моментально и так же быстро съедались. За всё время, что Лучи карабкалась наверх, она спала лишь трижды, свернувшись в клубок на плоских выступах.

И когда камень под сильными ладонями стал влажным от холода, когда холодный воздух объял тело, Лучи догадалась, что она уже у цели.

Проход стал шире, постепенно переходя в каменный коридор. Уже не нужно было карабкаться вверх. Теперь Лучи ступала по ровной поверхности, то и дело, отдергивая пальцы, от непривычно холодного камня. И чем дальше она шла, тем холоднее становилось. Но этот холод был другим. Он не походил на холод подземных лабиринтов. Он был безжалостным и смертельным. Он проникал под кожу. Заставлял кровь стынуть. Сковывал мышцы. И двигаться было всё труднее.

Впереди показалось бледное свечение. Выход из пещеры. Она наконец-то достигла поверхности. Но порывы ветра то и дело хлестали по телу. Под ступнями Лучи появилось странное ощущение. Неприятная холодная корка покрывала каменный пол. Лучи наклонилась и осторожно слизала эту сыпучую корку с пальцев. Корка на вкус напоминала воду. Но никогда вода не была такой холодной.

Здесь всё было чуждым. Воздух, камень, вода. И страх в груди вопил о возвращении. И Лучи хотелось вернуться. Но звёзды... чем темнее вокруг, тем ярче сияют звёзды. Как это «сиять»? Нужно увидеть только в этот раз. Потому что другого раза может и не быть.

Медленно ступая по холодной корке, Лучи осторожно вышла из пещеры. Её тело обдало новым порывом ветра и тысячи иголок впились под кожу. Они сыпались со всех сторон. Мелкие, холодные и острые. Они кололи, кололи и кололи. И если бы Лучи, почитая Тишину, не научилась терпеть боль молча, сейчас она бы кричала от боли и бессилия.

Она подняла лицо и посмотрела вверх. Звёзды? Нет. Всё вокруг было затянуто туманной серой дымкой. И лишь мелкие холодные иглы, летящие со всех сторон, с удвоенной силой впивались в её тело.

Зимняя ночь сыграла с Лучи злую шутку. Только сама Лучи об этом не знала. Она решила, что это еще один грот. Намного больше тех, где ей доводилось бывать. Но, если подняться выше, и найти выход из него, то она обязательно увидит звёзды.

Не человек

Не человек

Одиночество жестоко, если с ним не совладать. Оно припомнит все ошибки и промахи, обесценит труды и заменит истинные цели ложными. Оно опустошит душу и вновь наполнит. Наполнит отчаянием, бессилием и чувством потери. И когда ты будешь стоять посреди чужого для тебя мира, жестокого и враждебного, одиночество спасёт и защитит тебя от всего и от всех, кроме самого себя.

Могла ли это понять Лучи сейчас, когда одиночество вгрызалось в неё мёртвой хваткой, не позволяя даже дышать?
Лучи оставила родные места, привычные и спокойные, наполненные тишиной и мраком. Она отправилась в неизвестность, лишь потому что её манили к себе сказочные звёзды, которых она никогда не видела в недрах пещер.

И теперь, стоя посреди бескрайнего мира, холодного и безжалостного, она чувствовала себя потерянной. Она знала, как вернуться назад, но не знала – зачем. Ведь она так и не достигла своей цели.

К незнакомым запахам, что разносил ветер, примешался еще один. Он чем-то напоминал запах смерти, только более слабый и какой-то тлеющий. Словно смерть эта пришла сюда много лет назад. Лучи развернулась. Постоянно летящие в глаза колючие ледяные иглы мешали сосредоточиться, но она различила прямо перед собой тёмную фигуру, немногим ниже, чем она сама.

На мгновение воцарилась тишина. Даже лихие завывания ледяного ветра прекратились. И Лучи затосковала по родным пещерам, подземным гротам и нескончаемым каменным лабиринтам. Где никто не смел нарушить безмолвие. Где Тишина была Богом. Где все вокруг было таким понятным и безопасным.

Фигура приблизилась, и привычную, почти родную тишину разбил, словно брошенный камень, высокий голос:

– Ты не похожа на человека. Я помню их запах. Ты пахнешь иначе.

Лучи замерла в оцепенении. Здесь она впервые встретила кого-то другого. Совершенно другого в этом непонятном ей мире. Это пугало, отталкивало. И одиночество не казалось уже таким мучительным. А теперь этот кто-то заговорил. И Лучи понимала его слова. Хотя смысл этих слов был пока неясен.

– Ты тоже… пахнешь по-другому, – прошептала она в ответ.
– Меня зовут Селена.

Лучи поморщилась. Звук голоса был слишком громким. Вообще здесь, на поверхности, все звуки казались слишком громкими.

– Селе, – повторила она.
– Селена.

Теперь слова стали ещё более невнятными.

– Селе…
– Не «Селе», а Селена.
– Почему такое длинное? – так же шепотом спросила Лучи, не сводя пристального взгляда с собеседницы. Вопрос Лучи, казалось бы, такой простой и естественный, застал новую знакомую врасплох.

– А тебя как зовут? – спросила, наконец, та, что назвалась Селеной.
– Лучи.
– Лучи? – Селена хмыкнула. – Звучит, как какой-то обрубок, а не имя. Такое короткое. Откуда ты, Лучи?

Лучи не ответила. Она лишь оглянулась назад. Где-то там позади темнела пещера, объединяющая два абсолютно разных мира. Время для Лучи никогда не играло большой роли, поэтому она не могла сказать, как давно вышла на поверхность. Она не привыкла ни к этому краю, ни к его законам, ни, тем более, к его жителям, раз уж первого она повстречала только сейчас.

– Я слышала о людях, что много веков назад спустились под землю, – добавила Селена. – Зачем ты здесь, Лучи?

Этот вопрос был понятен.

– Увидеть звёзды.
– Ты никогда не видела звёзды?
– Нет. А ты?
– Видела, – Селена запнулась на полуслове. – Это было очень давно. Теперь я не могу их видеть.
– Почему? – Лучи почувствовала прилив нового страха.

Что, если звёзд больше нет? Что, если их нельзя будет увидеть, потому что они исчезли? Что, если стремиться сюда не было смыла?

– Для меня они… стали слишком яркими.
– А где они?

Со всех сторон продолжали сыпать ледяные иглы. Звёзд не было.

– Скоро появятся. Когда вьюга прекратиться, тогда будут видны. Но это не поможет мне сейчас. Да и никогда не поможет. Для меня они останутся слишком яркими.
– А для меня?
– Не знаю. Но можно спросить, – Селена взяла Лучи за руку. – Идём.

Лучи вздрогнула. Может быть, от чужого прикосновения, может быть, от неожиданности. Но скорее от того, что ладонь Селены была холодна. Холодна, подобно ветру, рассекающему воздух. Камню, скрытому под белой пеленой. Холодна, как сама эта белая пелена. Холодна, как всё, в этом враждебном мире. Холодна, как ладонь мертвеца.

– Тебе не холодно? – спросила Селена, уверенно шагая вперёд.

Лучи старалась не отставать. Там, где мгновение назад Селена проходила по ровной поверхности, она, Лучи, проваливалась в белую пелену. И чем дальше, тем глубже.

– Холодно.
– Осталось чуть-чуть, – уверила её Селена.

Вскоре Лучи почувствовала уже знакомый запах тлена. Очень похожий на тот, что исходил от Селены. Только на этот раз он принадлежал кому-то ещё. В туманной дымке появились очертания новой фигуры. И нельзя было не заметить, насколько эта фигура высока, по сравнению с ними обеими.

– Это Альберт, – сказала Селена, когда они подошли ближе.
– Аль, – попыталась повторить Лучи. Длинные имена не укладывались в её сознании.
– Альберт, – поправила её Селена. – Она почему-то сокращает имена…

Тот, кого назвали Альбертом не слушал. Он опустился перед Лучи на колени, сравнявшись по росту и осторожно провёл ладонью по её лицу. И ладонь его была такой же холодной, как ладонь Селены. Мёртвой.

– Как давно вы не выходили на поверхность? – вполголоса произнёс Альберт.
– Здесь всё не так, – неуверенно ответила Лучи.
– А там, откуда ты? – уточнил он.
– Там, – Лучи задумалась.

Там не было холода и колючих игл. Там не было ложной земли, в которую проваливаешься по пояс. Там не было такого пронизывающего ветра, который лупил по телу со всех сторон. И мёртвые там не двигались. И ладони живых не были лишены тепла.

– Там понятно. Там безопасно.
– Тогда зачем ты здесь?
– Она хочет увидеть звёзды, – ответила за неё Селена.

Альберт медленно протянул к Лучи руки. Осторожно, словно боялся чего-то. Он не коснулся её подушечками пальцев. Не взял ладони в свои. Лишь свисающие с запястий тонкие листы потерлись о загрубевшую кожу её рук.

– Это называется «манжеты». Ты видишь, как он различаются?

Лучи молчала, переводя взгляд с одной руки на другую. В очертаниях и пятнах она не могла понять, что именно он имел в виду.

– Ну же! – произнесла Селена совсем рядом. – Левая – чёрная, правая – белая.

Но Лучи продолжала хранить молчание. Слишком много непонятного. Слишком много странного. Слишком много… всего. Альберт вздохнул и сердце Лучи болезненно сжалось. В горечи вздохов она разбиралась лучше, чем в интонациях голоса.

– Ты не сможешь увидеть звёзды, Лучи. Люди спустились под землю много поколений назад. С той поры прошло немало времени. С каждым поколением вы менялись. И медленно слепли. Как зрение потеряло для вас необходимость, так и вы стали терять зрение. Ты различаешь только фигуры и пятна. И совершенно не различаешь цвета. Для поверхности ты почти слепа. Свет звёзд слишком тусклый, чтобы ты могла его разглядеть. Свет солнца слишком яркий и будет причинять твоим глазам невыносимую боль. Ещё через несколько поколений твои потомки будут абсолютно слепыми.

Лучи замерла в бессильном гневе. Слова могут бить больнее кулаков и камней. В её мире слишком громкие слова могли убить, лишь сдвинув звуком камень. Она не знала, способны ли убивать слова здесь, пусть и не такие громкие. Но причинять боль они могли.

– А если Лучи станет одной из нас?
– Заразить? – уточнил Альберт у Селены.
– Заразить? – в унисон прошелестела Лучи.

Она понимала, что отличается. Но сейчас ей казалось, что было что-то ещё очень важное в этих двоих. Что-то, что ей следовало знать.

– А вы уже забыли? – подал голос Альберт. – Впрочем, прошло слишком много времени. Это ожидаемо. Люди бежали под землю, спасаясь от вируса, Лучи. Носители этого вируса, те, кто выжил, как я и Селена, могут существовать только за счет чужой крови. Живой крови. Многие погибли за это время. Кто-то от голода, кто-то от вируса. Теперь здесь осталось не так много людей, как я, мертвых снаружи и живых внутри. Да и людей ли? Нас изменил вирус. Вас – эволюция. Мы давно не люди, Лучи. И ты – не человек.

К свету

К свету

Это было странное место. Его называли домом. Его любили, и относились даже с некоторым почтением. Но всё-таки оно наводило невыносимую тоску на того, для кого домом не являлось. И от тоски этой хотелось бежать как можно дальше. Вот только бежать отсюда было некуда.

По словам хозяев, Лучи находилась тут уже третий день. Правда, она сама не понимала значения этих слов. Проведя всю сознательную жизнь под землёй, она не умела воспринимать временные рамки. Внизу, во тьме, никто не делил время на день и ночь. Внизу времени не было.

Но зато в этом доме было привычнее, чем снаружи. Лучи успокаивали окружающие стены и нависающий потолок. В бесконечности внешнего мира дом, отдаленно похожий на подземную пещеру, казался ей самым безопасным местом. Хотя всё тут было не так.

Бесконечное количество ненужных предметов, которые подворачивались под пальцы. Многие норовили упасть, а какие-то были просто неприятны на ощупь. Некоторые даже причиняли боль, подобно камням со сбитыми острыми краями. Но к камням Лучи привыкла, здесь же всё было чуждым.

От света огня, горевшего в камине, невыносимо болели глаза. Раньше Лучи никогда не видела ничего подобного. Теперь она боялась света и ненавидела его. Большинство запахов тоже отличались. Даже сырое крысиное мясо, которым она привыкла питаться, пахло тут иначе.

Но больше всего раздражал и пугал шум. Несмотря на то, что жители этого дома передвигались тихо, Лучи слышала слишком много непривычных и слишком громких для неё звуков. И мерное постукивание, что называли часами. И противный скрип, который раздавался под ногами, стоило лишь сделать шаг. И музыка.

Музыку Лучи возненавидела больше всего в этом мире. Они называли это игрой на фортепиано. Они это любили. Громкие звуки один за другим без перерыва в один безумно длинный период. Лучи уходила в самую дальнюю щель дома, забивалась между стен и закрывала уши. Но эти звуки невозможно было заглушить. Ведь Лучи так привыкла к тишине. И теперь, даже находясь далеко от пианино, она слышала его звучание. Слышала и ненавидела.

Впрочем, Лучи слышала всё. В том числе то, что говорили Альберт и Селена, даже если они запирались в другой комнате, в другом конце дома. Правда в их разговорах она не могла понять ни слова, за исключением собственного имени. Вот и сейчас звучала ещё одна беседа, изредка прерываемая мерзким скрипом. Это Селена бездумно водила пальцами по чёрному квадрату холодного, как лёд, стекла:

– Она – другая, но она так похожа на нас. Она не человек. Она чувствует боль от солнечного света. Она не может увидеть себя в зеркале. Она рассказывала, что пила человеческую кровь...

– Человеческую? – оборвал Селену Альберт. – Сомневаюсь, что подобных ей можно называть людьми.
– Я знаю, что она не человек, – отозвалась Селена.
– Всё верно, Селена. Лучи – другая, людей не осталось, ни в нашем мире, ни в её. – продолжал Альберт. – Лишь воспоминания о том, как они жили до появления вируса, да слухи о том, что с ними случилось, спустя столько веков. Она не просто жила под землёй, как нищенка или сирота в подвале. Она жила в другом мире, где свои законы, обычаи, порядки. Где другие нормы морали. И как она поведет себя, став одной из нас, не знает никто. Если бы она оказалась на поверхности на десять столетий раньше, её бы отправили в больницу для умалишенных, потому что она опасна.

Селена молчала. Больше всего хотелось, чтобы Альберт ошибался, но, как нарочно, он был абсолютно прав.

Ненадолго воцарилось молчание.

– Я думаю, что тот, кто больше всего на свете мечтает увидеть звёзды, не может быть опасен, – ответила, наконец, Селена.

– Она не увидит их, даже если выживет после укуса, заразится и сама станет носителем, – возразил Альберт. – Её слепота останется с ней. Вирус даст ей новое существование, но не зрение.

– Но, ты можешь делиться снами. Ведь я могу видеть твои сны. Это не случайно?

Альберт в раздумье кивнул. Делиться сновидениями с себе подобными он мог.

– Ты хочешь, чтобы я увидел звёзды во сне?
– И поделился с ней, – вполголоса ответила Селена.

Альберт снова замолчал. Сначала ему казалось, что Селена испытывает к Лучи простое любопытство. Ей интересно с новой игрушкой и не более того. Но желание Селены исполнить самую заветную мечту Лучи любой ценой говорило об обратном.

– Она не сможет жить в нашем мире по нашим правилам, – произнёс он, наконец. – После того, как она станет одной из нас, ей придётся покинуть нас. Иначе она может навредить себе и нам.

– Если её жизнь – это цена за исполнение её единственного желания, то она не так уж и велика, – поставила точку в разговоре Селена.

– Ты отправишься за ней, – еле слышно добавил Альберт, едва за Селеной закрылась дверь. – А я, оставшись в одиночестве, буду до скончания веков корить себя за то, что позволил тебе привязаться к ней.

Селена не слушала, или не хотела слушать. Она вошла в комнату, отведённую специально для Лучи, легко отыскала ту возле камина и села напротив. Лучи редко передвигалась по дому, чаще сидела на полюбившемся месте, то и дело ощупывая скользящими пальцами теплый от огня кирпич. Очевидно, что камни напоминали ей о собственном мире, и видимо, были единственным, в чём она была абсолютно уверена здесь.

– Знаешь, когда существовали люди, они после смерти попадали на небо. Это называлось раем, – заговорила Селена. – Некоторые попадали в ад, но никто не знает, где он был.

Ей казалось, что Лучи не поймет, почему она никогда не видела ада и грешников, хотя всю жизнь провела под землей.

– А куда вы попадаете после смерти?

Лучи чуть качнула головой и прикрыла глаза:

– Тело несут в Большой Грот. Каждый, чей срок пришел, кормит остальных. Мы всегда вместе. Даже те, кого давно нет рядом. Они с нами, в нас.

Селена, покачиваясь, пристально смотрела на Лучи. Слова были пугающими, но разве сами Селена и Альберт жили не в похожем ритме, уничтожая ради пропитания все живое на своём пути.

– А вы? – спросила Лучи, выводя Селену из транса.
– Мы? – Селена сдержала дрожание голоса.

И правда, куда они попадают после смерти? Исчезают? Уходят в небытие? И даже памяти не остается о тех, кто поддерживал в себе жизнь за счёт чужой крови?

– Мы превращаемся в звёзды, – солгала Селена, отводя взгляд от Лучи. Она знала, что собеседница видит перед собой лишь размытые пятна, но все равно не могла лгать, глядя той прямо в лицо.

– В звёзды? – с придыханием переспросила Лучи. И даже повысила голос, впервые за всё то время, что провела на поверхности.

– Да, – Селена кивнула. – Мы направляемся прямо к свету. Это очень больно, потому что свет сжигает нас заживо. Но, сгорая, мы обращаемся в звёзды и попадаем на небо. И сияем, и освещаем небо своим сиянием целую вечность.

И снова Тишина. Та самая, которой Лучи так не хватала в этом мире. Могущественная, всесильная, дарующая надежду.

– Хочешь превратиться в звезду? – спросила, наконец, Селена.
– Я не видела звёзды, – прошептала она в ответ.
– Если Альберт тебя заразит через укус, ты сможешь увидеть звёзды. Он увидит их во сне, а ты увидишь его сон.

Лучи сомневалась. Но пугала её далеко не смерть. Законы, по которым она жила, учили не бояться смерти. Она боялась неизвестности. Слишком много перемен. Слишком много непонятного тут, на поверхности. Что же будет там, на небе, где одни лишь звёзды, которых Лучи даже увидеть не могла?

– Я не накормлю своё племя после смерти, – неуверенно проговорила она.
– Ты накормишь моё, – эхом отозвалась Селена.

***

Лучи открыла глаза. Она впервые видела сон. Мир, который всегда будет недоступен для её глаз. И эти краски, и этот свет, и это прекрасное мягкое сияние звёзд, которое она успела полюбить всем сердцем.

– Видела звёзды? – раздался шёпот Селены.

Лучи медленно кивнула, чувствуя, как по щекам текут странные струйки. Она впервые плакала.

– Звёзды прекрасны, – дрожащим голосом повторила она сказку своей прошлой жизни. Сказку, что подарила ей мечту. Сказку, что вывела её на поверхность. – Они подобны светлячкам, блуждающим огонькам, драгоценным камням. Они усыпают небо и сияют. Нежно так сияют. И освещают небо. Чем темнее вокруг, тем ярче сияют звёзды...
– Идём к свету, – позвала её Селена, осторожно взяв за руку.
– Вместе?

Селена вздохнула, глотая слёзы:

– Я тоже хочу стать звездой. Отправиться на небо и сиять. И освещать это тёмное безжизненное небо. Быть светлой жизнью на этом небе. Идём к свету, Лучи!

Лучи потянулась следом. Теперь её не раздражал ни скрип под ногами, ни звук часов, ни странные запахи этого мира. Жизнь улыбалась ей на прощание.

У дверей они остановились. Снаружи ждал свет. Манящий и смертельный.

– Будет очень больно. Придется кричать.
– У нас нельзя кричать, – прошептала Лучи.
– Я буду кричать за двоих, – ответила Селена.

Двери открылись, и рука об руку они шагнули за порог, к свету.

@темы: творчество, приятности, Проза, все чудесатее и чудесатее, антиутопия, По страницам прошлого, Мне панк, я можно!, секретный иллюстратор